Юджин А. Найда
ТРУДНОСТИ, С КОТОРЫМИ СТАЛКИВАЕТСЯ ПЕРЕВОДЧИК
E. A. Nida. The Translator's Problems. In: TBT. Vol. 1, No. 2, p. 41-50.

Проблемы, с которыми может столкнуться переводчик, кажется, не имеют числа. Среди них трудности, связанные с орфографией, с передачей идиоматических выражений, постоянная опасность сделать перевод слишком буквальным или, наоборот, излишне вольным, вопрос о правильной транслитерации собственных имён и правильном подборе эквивалентов для неизвестных систем измерения, определение разумных пределов для использования заимствований, чтение корректуры и множество других сложных и затратных по времени задач. Прежде чем приступить к проекту по переводу Библии, миссионер, как правило, не имеет представления о том, какую ответственность он взваливает на свои плечи, и какое огромное количество подводных камней его подстерегает. Например, один неопытный энтузиаст настаивал, чтобы Новый Завет был переведён на не имевший доселе письменности язык за два года в свободное от основной работы время. Под "свободным", очевидно, подразумевалось время, не занятое миссионерской деятельностью. Однако у какого истинного миссионера найдётся так много свободного времени?

Такое количество и разнообразие задач, связанных с библейским переводом, кажется, ещё больше усложняет сам процесс перевода, поэтому нам необходимо принять определённую классификацию. Сначала нужно выделить (1) технический этап, который в первую очередь подразумевает решение лингвистических вопросов, т.е. орфографии, перевода имён собственных, определение правил пунктуации на основе синтаксической структуры, присущей конкретному языку, а также технических вопросов, например, подготовка текста и чтение корректуры, и (2) этап толкования текста при переводе. В данной статье мы хотим рассмотреть именно последний этап. Тем не менее, мы считаем нужным сначала более подробно объяснить, что включает в себя "этап толкования".

Перевод и толкование

Существует мнение, что в процессе работы переводчик не должен толковать значение Писания. Это утверждение вполне справедливо в том смысле, который обычно вкладывают в эти слова. С другой стороны, каждый переводчик прекрасно понимает, что он не сможет передать даже самую простую мысль, если не поймёт её смысла, причём не только потому, что он выступает в роли "переводчика" (т.е. он переводит с одного языка на другой или объясняет речь другого человека аудитории), но и потому, что он должен выбрать самый точный из нескольких вариантов перевода того или иного стиха. А выбор неизбежно подразумевает толкование. Более того, перевод является толкованием, независимо от того, осуществляет ли его один человек или группа переводчиков. Единственное, чего нельзя допускать при переводе, это произвольное, субъективное толкование. Однако переводчик, который пребывает в полной уверенности, что он ни в коем случае не толкует текст, неизбежно внесёт в него гораздо больше субъективности, чем тот, кто полностью осознаёт, с какими трудностями он может столкнуться. Последний пытается справиться с ними, используя взвешенный научный подход и передавая библейское послание такими языковыми средствами, которые бы лучше всего соответствовали смыслу оригинала.

Следует упомянуть, однако, и о том, что слово толкование также означает "добавление комментариев к тексту", которые, разумеется, недопустимы при переводе Священного Писания. Все пояснительные пометы должны быть аккуратно выделены и обособлены от основного текста, чтобы не вводить читателя в заблуждение. Основная трудность, которую представляет собой слово "толкование", состоит в том, что оно затрагивает не только область определения значения, что входит в прямые обязанности переводчика, но также означает дополнительный комментарий к тексту, что относится к герменевтике. Тем не менее, чтобы не путать более широкое и более узкое значение слова толкование, мы не должны обманывать себя, полагая, что в процессе перевода мы вообще не занимаемся каким бы то ни было толкованием. Предложенный ниже анализ задач, которые стоят перед переводчиком на этапе толкования при переводе, поможет нам понять более точно, в чём состоит суть проблемы.

Виды трудностей, которые могут возникнуть при переводе

На этапе толкования переводчик может столкнуться с трудностями, которые относятся к четырём различным областям: текст, экзегеза, лексика и синтаксис. Как правило, нас волнует только два вопроса: какой именно текст взять для перевода и какие эквиваленты следует предлагать в целевом языке. В действительности, эта схема выглядит слишком упрощённой, поскольку трудности, которые переводчику предстоит решить, гораздо глубже и сложнее. Если мы хотим объективно оценить поставленную перед нами задачу, то нам придётся рассмотреть их подробнее.

Текст

Когда переводчик выбирает в качестве языка-источника для своей работы либо древнегреческий, либо древнееврейский язык, это никого не удивляет. Даже если он не переводит непосредственно с этих языков, принято считать, что в первую очередь при переводе он ориентируется именно на них. Этому правилу следуют при подготовке наиболее значимых переводов на европейские и восточные языки. Тем не менее, было бы глубоким заблуждением считать, что все переводчики в своей работе опираются на греческий и еврейский языки. На этот счёт не существует достоверной статистики, однако как редактор, я позволил бы себе высказать предположение, основанное на собственных многолетних наблюдениях, что в действительности из всех миссионеров, занятых переводом Библии на языки Африки, Латинской Америки и Австро-Азии, непосредственно с греческого или еврейского переводят меньше двадцати процентов. Разумеется, эти переводчики используют переводы на европейские языки, которые действительно восходят к греческому или еврейскому, а многие из них постоянно пользуются всеми видами комментариев на языках оригиналов; некоторые также часто обращаются к греческим и еврейским словарям. Тем не менее, утверждать, что такие тексты переведены непосредственно с греческого или еврейского, было бы ошибочно.

Что касается греческих и еврейских текстов, которые могут быть использованы при переводе, то Библейские Общества дали их полный обзор в специальных пособиях для переводчиков (Guides for Translators), однако, правила Обществ ни в коем случае не являются окончательными и не требуют неукоснительного выполнения. Хотя одобрение получил текст Нестле, выпущенный Библейскими Обществами, он не представляет собой самое последнее издание греческого текста Нестле. Более того, хотя в общем и целом Библейские Общества рекомендовали следовать тексту, который примерно соответствовал English Revised Version (1885), они настаивали на том, чтобы опущенные куски были включены в текст или в примечания во всех случаях, где есть "достоверное древнее текстологическое свидетельство". Это означает, что переводчик обязан включать так или иначе те разночтения, которые есть в Textus Receptus (представленный в переводе короля Иакова) и для которых существуют важные исторические основания, несмотря на то, что эти разночтения отсутствуют в English Revised Version (1885) и в American Standard Version (1901). Вся ситуация в целом выглядит далеко неоднозначно, и постоянно возникают новые проблемы. Тем не менее найти решение не так просто, как это может показаться на первый взгляд.

Тот, кто считает, что выбрать какой-либо современный греческий текст для НЗ, а также заставить всех переводчиков-миссионеров строго следовать ему, было бы несложно, возможно, не до конца осознает глубину всех обозначенных проблем. Например, в Латинской Америке большинство переводов на языки индейцев публикуются в параллельном варианте: в одной колонке идёт текст на языке народности, а в другой - на испанском или португальском. Испанский текст, который почти повсеместно используется в церквях Латинской Америки, представляет собой Cipriano de Valera, полностью основанный на Textus Receptus. Полностью отойти от этого традиционного текста в обозримом будущем вряд ли представляется возможным. Переводчику, который готовит к изданию двуязычный текст, необходимо следить за тем, чтобы параллельные колонки или страницы совпадали по содержанию. Опущенный стих или радикально иной перевод немедленно вызовет вопросы и недоверие со стороны христиан и послужит сильным оружием в руках любой противоборствующей группировки, которая с его помощью захочет доказать несведущим людям, что данный перевод не заслуживает доверия.

Даже в тех случаях, когда издание не является двуязычным и есть доступ к переводам на европейские языки, местные жители, которые в той или иной степени владеют этими языками, любят проводить сравнения между переводом на свой язык и переводом на европейский язык. В бывших британских колониях в Африке, например, местные жители сравнивают переводы на родной язык с английским переводом, причём единственно доступным, как правило, является Библия короля Иакова. Если обнаруживается какое-либо несоответствие, то сразу же возникают вопросы, на которые очень трудно ответить. Невозможно устранить возникшую проблему простой вставкой примечания, в котором говорилось бы о наличии или отсутствии в некоторых древних рукописях определённых фрагментов текста. Среднестатистический прихожанин в европейских странах и Америке не может понять глубину этих проблем и обычно считает, что в среде нецивилизованных народов от новообращённого нельзя ожидать большего, чем от жителей своей страны. В большинстве своём миссионеры договорились, что если Библия на lingua franca содержит определённый стих или фразу, то они должны присутствовать и в переводах на местные языки. Такой подход, разумеется, является во многом эклектичным по отношению к тексту, и переводчику неизбежно приходится обращаться к Textus Receptus. Эта проблема принадлежит к числу тех, для которых на данном этапе миссионерское сообщество не может найти приемлемого решения. В особенности, если учесть тот факт, что страны, посылающие миссионеров делать перевод, не стремятся радикальным образом изменить сложившийся уклад жизни.

Другая трудность при работе с текстом возникает в том случае, когда переводчику предлагают следовать тексту на одном европейском языке, а lingua franca на территории, где он работает, другой. Например, один переводчик, который работал в одной из бывших французских западноафриканских колоний и опирался на перевод короля Иакова, обнаружил, что местное население недоверчиво относится к переводу тех отрывков, которые отличаются от популярной в тех краях французской версии Louis Segond. Современный перевод на язык местного населения ориентируется именно на Segond, а не на английский перевод.

Без внимательного анализа всех трудностей можно не заметить реально существующих проблем, присущих тексту, или подумать, что они все оговорены в правилах Объединённых библейских обществ; хотя существует перечень часто встречающихся трудностей или на них есть хотя бы косвенное указание, перед переводчиком всё же стоит проблема выбора и он должен всесторонне рассмотреть все аспекты возникшего на его пути препятствия. От способности переводчика справляться с этой задачей во многом зависит успех и качество перевода.

Мы надеемся, что этот вопрос будет детально обсуждён на конференции переводчиков (которая намечена на 1951-52 год); учитывая данное обстоятельство, редакторы приветствуют появление на страницах журнала материалов на данную тему, чтобы все аспекты данной проблемы получили полное освещение.

Экзегеза

Прежде чем приступать к переводу, необходимо понять смысл текста. Некоторым людям это может показаться странным и они скажут: "Как?! Конечно же, смысл текста --- это то, что в нём написано!" Однако не всё так просто. Одним из самых значительных разочарований для переводчика является осознание того, что комментарии могут помочь ему в очень незначительной степени. Невероятно, но зачастую оказывается, что авторы комментариев просто не подозревают об огромном количестве проблем, которые встают перед переводчиком. Например, во многих языках необходимо постоянно указывать, к какой социальной группе относятся участники повествования или диалогов. Переводчик должен, например, задаться вопросом: "Относились ли саддукеи и фарисеи к Иисусу с уважением или же они могли использовать уничижительные формы обращения к Нему, поскольку он был гораздо моложе их и не обладал необходимым образовательным и социальным статусом?" Или: "Говорил Христос с книжниками и фарисеями, используя уважительные формы, или Он выбирал выражения, которые употреблялись по отношению к тем, кто обладал более низким социальным статусом?" Если бы требовалось перенести туземную систему почтительных языковых обращений (форм, которые указывают на различный социальный статус) в культурный контекст Палестины первого века, то могло бы оказаться, что фарисеи и саддукеи при обращении ко Христу использовали уничижительные формы, принимая во внимание Его молодой возраст, а также отсутствие богатства и низкий социальный статус. Более того, вполне возможно, что Христос, обращаясь к ним, употреблял выражения почтительного обращения, поскольку эти люди стояли на гораздо более высокой социальной ступени, чем Он. Тем не менее, на этот вопрос не так просто ответить, поскольку при указании на божественную сущность следует использовать формы, выражающие наивысшее почитание; хотя собеседники Христа, разумеется, не признавали Его божественную природу, отказ от таких форм даже при упоминании о Нём послужил бы поводом для обвинения в использовании неверного языкового регистра по отношению к человеку, Которого признают Сыном Божьим. Например, на языке понапе по отношению ко Христу первые миссионеры всегда употребляли почтительные формы, и эти же формы сохранялись при переводе, независимо от того, с кем Христос вёл беседу. Переводчики не пытались вникнуть в проблему социальных различий, но истолковали систему почтительных обращений с позиции христиан, а не иудеев. Любая попытка указать на более реалистичный набор культурных соответствий в речи сразу воспринималась как оскорбление Христа. Подобные трудности переводчики никогда не обсуждают, поскольку у них нет достаточного основания сделать это в письменной форме для тех людей, чьи культурные модели не имеют подобных особенностей.

Многие вопросы толкования, безусловно, так же сложны, как и проблемы, связанные с использованием почтительных форм. Попробуем кратко рассмотреть трудное место в Мк 9:5 в языке, в котором эксклюзивная и инклюзивная формы местоимения множественного числа первого лица различаются. Во многих языках следует различать форму "мы", которая включает тех, о ком идёт речь, т.е. форму инклюзивного первого лица, и "мы", которая исключает их, т.е. форму эксклюзивного первого лица. Как перевести этот стих? Во фразе "хорошо нам здесь быть" имеет ли Пётр в виду всех? Очевидно, он включает в это число Христа и тех, от имени кого он говорит, т.е. учеников. Поэтому в данном случае было бы разумно использовать инклюзивное первое лицо. В следующем предложении, однако, он говорит "сделаем три кущи". Можно ли в данном случае предположить, что Пётр использует то же самое инклюзивное первое лицо и предлагает Христу присоединиться к ученикам и строить кущи вместе с ними, одну для Христа, другую для Илии и третью для Моисея? Если мы внимательно проанализируем эту ситуацию, то придём к выводу, что Пётр мог попросить у Христа разрешения на строительство кущ. Было бы странно предположить, что Пётр оказался настолько самонадеянным, что предложил Христу уклониться от встречи с Моисеем и Илией, чтобы помогать ученикам ставить кущи. Если не учитывать всех тонкостей толкования (т.е. определить смысл текста лишь приблизительно), то некоторые переводчики вкладывают в слова Петра именно этот смысл. Вполне естественно, авторы комментариев не обсуждают подобные проблемы, поскольку они не сталкивались с ними лично и не считают их актуальными для среднестатистического читателя, чей культурный опыт ограничивает возможности толкования.

Существуют выражения, которые мы хоть и встречаем в текстах на каждом шагу, но не пытаемся анализировать, просто потому что европейские языки, на которых мы говорим, не заставляют нас прослеживать более тонкие отличия в значениях. Эти выражения неоднозначно звучат по-гречески, и переводчики оставляют их двусмысленными в других языках, в том числе и в английском, и мы проходим мимо них, имея лишь общее представление об их содержании и не пытаясь точно определить связь между лексическими единицами. Одним из таких выражений является словосочетание "тайна Бога" (Колос. 2:2). Значение слова "тайна" в современном английском языке не соответствует библейскому значению этого греческого понятия, лежащему в основе данного перевода. В греческом языке речь идёт о раскрытии перед посвященным доселе неизвестной истины. Кроме того греческая генетивная конструкция "Бога" может указывать либо на объект этого откровения, либо на его субъект. Другими словами, тайна может быть или о Боге (объект), или Сам Бог (субъект) раскрывает неизвестную до этого момента истину. Многие языки не могут допустить такую двусмысленность; тем не менее, когда возникают подобные трудности, комментарии оказываются бессильны, поскольку в них почти не рассматриваются вопросы объектных и субъектных генетивных конструкций.

В качестве общей стратегии переводчикам было рекомендовано допускать возможность для неоднозначной трактовки там, где текст позволяет это сделать. Однако следовать этому принципу не всегда возможно. На самом деле, когда переводчик имеет дело с не принадлежащим индо-европейской семье языком, в котором грамматические структуры и категории совсем иные, в тексте можно оставить лишь сравнительно небольшое число двусмысленных выражений. Это не означает, что целевой язык не допускает использования подобных выражений. Это значит лишь, что двусмысленные выражения в греческом языке не совпадают с такими выражениями в другом языке.

Совершенно очевидно, что в подобной ситуации переводчик должен принимать решение, исходя из смысла оригинала. Его решение должно основываться на тщательном анализе текста и научных комментариях к нему; однако оно должно оставаться в первую очередь за переводчиком, так как, к сожалению, не существует давно установленной традиции решать многие из экзегетических проблем, которые встают перед переводчиком. Поскольку переводчику все же приходится так или иначе размышлять над тем, что означает тот или иной стих, он в определённой степени занимается его толкованием. Он не может избежать этого и не должен обманывать себя, полагая, что делать выбор между существующими вариантами перевода не его дело. Непонимание природы переводческой работы влечёт за собой большое количество ошибок. Это происходит чаще всего из-за того, что переводчик не изучил все имеющиеся возможности для перевода и наивно предположил, что он должен "просто переводить то, о чём сказано в тексте".

Переводчику также приходится решать вопросы, связанные с экзегезой текста, которая подразумевает деление предложения на части и определение их содержания. Например, слова "в любви" (Ефес.1:4) можно отнести как к предыдущей, так и к последующей части предложения. В авторизованной версии это словосочетание отнесено к предшествующей части, тогда как большинство современных переводов исходят из того, что оно объясняет природу предопределения, описанную в пятом стихе. Для трудностей данного типа есть обширный комментарий в справочниках, и, тем не менее, выбор остаётся за переводчиком. Такая же проблема встречается в Ин. 1:9, где нужно решить, какие слова определяет фраза "приходящего в мир" - "Свет истинный" или "всякого человека". Комментарии могут оказать помощь в этом вопросе, однако, переводчик столкнётся с дополнительными трудностями, поскольку не во всех языках ряд зависимых словосочетаний можно вытянуть в последовательную цепочку. Этот вопрос мы рассмотрим в разделе под названием синтаксис.

Лексика

Для переводчика-миссионера одной из наиболее актуальных проблем является вопрос о лекических соответствиях, тем более что он привлекает самое пристальное внимание со стороны христиан. Речь идёт о словах и идиомах местного (туземного) языка, которые бы могли стать семантическими эквивалентами для языка-источника. Постоянно ведутся споры о том, как передавать слово "снег" в языках тропических регионов или "ягнёнок" на территории Арктики. Однако в данном случае нас больше интересует не поиск конкретных типов соответствий (см. статью о Трудных словах и выражениях), а основные трудности, с которыми сталкивается переводчик при выборе различных понятий.

При определении лексических соответствий переводчик должен руководствоваться тремя основными принципами. Первый из них можно сформулировать следующим образом: "Слова имеют значение только в контексте местных культурных моделей, частью которых они являются." Для слов имеется два контекста: (1) культурный контекст и (2) особый контекст, в котором они зафиксированы в письменном виде (в нашем случае это, разумеется, Библия). Некоторые переводчики могли предположить, что особый контекст Писания является достаточным для того, чтобы исправлять или изменять значение слова или выражения, которое они обнаружили в культурном контексте. Иногда для этого нет достаточных оснований. Разумеется, со временем слова приобретают вполне определённые религиозные оттенки значения, заимствованные из Библейского контекста, однако, ситуация, при которой оттенки или разные значения слова можно менять только потому, что на культурный контекст накладывается контекст Священного Писания, возникает редко. Рассмотрим проблему, с которой пришлось столкнуться переводчику на язык масаи в Восточной Африке. В местном языке было найдено соответствие для слова "гостеприимство". Тем не менее, одно из центральных значений этого слова сводилось к тому, что мужчины одинаковой возрастной группы (например, мужчины, участвующие в инициации при достижении половой зрелости или принадлежащие к одной воинской группе) могли обмениваться женой или жёнами. Поскольку обычай заимствования жены чужд Священному Писанию, некоторые переводчики предположили, что библейский контекст автоматически свидетельствует о том, что это слово может пониматься лишь в определённом "приемлемом" значении. Такой взгляд, тем не менее, не был оправдан, поскольку для культурной модели масаи заимствование жены было вполне "допустимым". По этой причине от первоначального эквивалента для слова "гостеприимный" пришлось отказаться и подыскать более общее выражение, означающее приветливое отношение к незнакомым людям.

Существуют слова, которые для местных жителей не имеют смысла. Кажется невероятным, но во многих случаях миссионеры так не считают. Поскольку слово имеет определённое значение по-английски, по-французски, по-испански, по-гречески, по-еврейски и оно хорошо знакомо переводчикам, то, по всей видимости, у них создаётся впечатление, что оно должно иметь какой-то особый внутренний смысл, который сразу станет очевидным для носителя местного языка. Такие предположения появляются потому, что нам крайне сложно представить себя на месте местных жителей. Нам очень трудно, а порой невозможно, абстрагироваться от нашего личного опыта и учитывать фактор собственной культуры и образования, которые способствовали тому, что мы знаем значения многих иностранных слов.

Заимствование иностранного понятия является самым лёгким способом "перевода", если мы вправе назвать переводом подобный процесс. Поразительно, сколько миссионеров заимствуют иностранные понятия в огромных количествах, например, такие слова как "ученик, апостол, причастие, оправдание, освящение, справедливость, милость, Бог, Господь, церковь, храм". Можно оправдать заимствование небольшого количества понятий, для которых в местном языке полностью отсутствуют соответствия, однако, "учеником" может быть "тот, кто изучает", а "апостолом" --- "тот, кто послан". Заимствовать такие важные богословские понятия как "любовь", "милость" и "праведный" означает ставить под удар саму цель перевода.

Необходимо разъяснить, что существует разница между заимствованием понятия, которое не используется вообще, и заимствованием того слова, которое уже имеет ограниченное употребление в нехристианской среде. Например, в некоторых областях слово "церковь" было заимствовано из испанского, французского или португальского языков и постоянно использовалось местными жителями. В подобных случаях вряд ли можно найти возражения против употребления тех заимствований, которые уже проникли в язык. Мы в первую очередь обеспокоены широким введением понятий, которые не имеют своих смысловых эквивалентов в местном языке.

Эта проблема привлекла внимание автора данной статьи, когда он обсуждал перевод Нового Завета с хорошо образованным местным жителем одной из восточноафриканских стран. Молодой человек спросил прямо: "Почему миссионеры не используют наши слова?" Потом он объяснил, что многие из используемых понятий нельзя назвать самыми удачными, и хотя он сам понимает английские заимствования довольно хорошо, представители его народности их понять не могут. "Более того", --- продолжал он, --- "не может быть, чтобы наш собственный язык был совсем неподходящим, и Бог наверняка открыл Себя Адаму, и из этого наши отцы переняли много истины." Многие могут не разделять подобную точку зрения, но трудно не согласиться с тем, что заимствование избыточного числа английских понятий создало преграду для адекватного восприятия и понимания текста. Справедливо также и то, что подобная реакция могла быть вызвана и ущемлением национальной гордости, однако, отказ с нашей стороны потакать подобным языковым устремлениям национальных групп не должен закрывать от нас главную цель --- сделать текст понятным. Чтобы достичь этого, мы должны избегать, насколько это возможно, употребления слов с нулевым значением.

Третий принцип гласит: "Между языками не бывает абсолютной эквивалентности". Другими словами, нельзя использовать жёстко фиксированный перевод, при котором, например, слово "любить" всегда передаётся одним и тем же словом местного языка, а слово "нравиться" --- другим соответствующим местным понятием. Такой принцип перевода абсолютно неверен, поскольку никакие два слова в любых двух языках не могут быть полными синонимами, т.е. иметь совершенно одинаковые значения и оттенки значений. Например, словарь испанского языка разделяет слова amar и querer, указывая на то, что первое слово означает "любить", а второе "нравиться" или "хотеть". Однако русскому "я тебя люблю" соответствует te quiero. Сказать te amo было бы слишком высокопарно и литературно.

Данный принцип постоянно подтверждается примерами из различных статей, публикуемых в данном журнале. Одна из основных целей этой публикации в действительности заключается в том, чтобы указать на различные типы несоответствий между языками, а также на то, как эти несоответствия можно сгладить. Человека, который стремится переводить буквально, будет постоянно смущать большое количество сделанных им ошибок. Например, в одном из западноафриканских языков миссионеры буквально перевели фразу "села у ног Иисуса", когда речь шла о Марии, которая хотела слушать Учителя, а не хлопотать по хозяйству и помогать сестре готовить еду. Несколько лет спустя миссионеры случайно обнаружили, что в переводе эта фраза означает "сидеть на коленях Иисуса". Они сразу же задали вопрос местным консультантам по переводу о том, как могла произойти подобная ошибка. Консультанты объяснили, что они видели, как миссионеры держали своих жён у себя на коленях, и сделали вывод, что в подобном буквальном переводе, предложенном миссионерами, нет ничего предосудительного. Они подумали, что люди в библейские времена делали так же, хотя и считали, что Иисус вёл Себя несколько странно, держа на коленях женщину, которая не приходилась ему женой. В переводе следовало бы уточнить, что Мария сидела на земле перед Христом, а не буквально "у Его ног".

Синтаксис

Грамматические формы, в которые облачены предложения, до сих пор не пользовались большим вниманием со стороны переводчиков.

См. статью The Most Common Errors in Translating (Наиболее распространённые ошибки при переводе).
Поскольку местные языки обычно используют особый порядок слов, а слова имеют определённое значение и в изолированной позиции, даже если сочетания слов звучат не вполне естественно и есть грамматические неточности и ошибки, такие переводы принимались и использовались их носителями.

В переводе на один из западноафриканских языков словосочетания и части сложного предложения в Рим. 1:1--7 последовательно следуют друг за другом, с точностью воспроизводя оригинал. Переводчики думали, что это было необходимо. Поскольку в авторизованной версии (Authorized Version) несколько стихов объединены в одно предложении, они предположили, что так же нужно поступить и при переводе на местный язык. При внимательном изучении этого отрывка обнаружился ряд ошибок, среди которых можно назвать следующие: 1) "Бог" (а не "благовестие") стало объектом к глаголу "обещал" в ст. 2; 2) "Давид" (а не "Иисус Христос") стал подлежащим глагола "открылся" в ст. 4 и 3) "мёртвые" (а не "Сын Божий") стали исполнителями действия, посредством которого люди получили "благодать и апостольство". Причиной этих ошибок стали так называемые антецеденты, т.е. существительные, к которым относятся последующие местоимения. Миссионеры решили, что в местном языке используются те же принципы грамматических отсылок, что и в греческом и в английском языках. Однако так случается редко. В этом западноафриканском языке так называемые относительные местоимения всегда относятся к ближайшему предшествующему существительному. В итоге порядок слов был существенно искажён. Некоторые переводчики были убеждены в том, что неправильное толкование в этом случае исключено, поскольку было бы странно, если бы люди, прочитавшие ст. 4 и 5, подумали, что христиане получают благодать и апостольство от мёртвых; однако, исходя из туземных религиозных верований, подобное вполне было возможным, поскольку местные жители верили, что мёртвые тесно связаны с живыми и могут приносить им пользу, если, конечно, живые оказывают должное почтение и приносят необходимые жертвоприношения тем, кто умер.

Переводчик должен не только перестраивать лексические единицы языка и придавать им новый вид, но и вписывать в особые грамматические модели синтаксические формы языка. Необходимо изменять порядок слов, использовать другие способы указания на отношения между предложениями, а отсылки, выраженные местоимениями, давать согласно правилам того языка, на который осуществляется перевод. Мы лучше осознаем важность этого процесса при переводе, если проведём различие между языком-"донором", т.е. с которого мы переводим (при переводе могут использоваться, конечно, несколько языков-доноров) и языком-"реципиентом", т.е. на который мы переводим. Задача переводчика состоит в том, чтобы передать смысл, который содержится в языке-доноре, на язык-реципиент. Чтобы сделать это правильно, переводчик должен понимать, что поверхностные структуры обоих языков различны. Переводчик должен перенести значение из одного языка в другой. Он не должен пытаться переносить поверхностную структуру языка-донора на язык-реципиент. Он может поразмышлять над тем, какой тип структуры лучше, но пытаться навязать чужеродную для языка-реципиента структуру является неприемлемым и бесперспективным занятием. Любые попытки такого рода приведут к неправильному пониманию смысла текста и путанице. Разумеется, существуют определённые виды заимствований поверхностных структур, которые приходят от носителей-билингвов и через много лет приживаются в языке. Но этот вид структурного заимствования принципиально отличается от искусственного внедрения в язык абсолютно чуждых ему грамматических черт.

Заключение

Процесс перевода требует, чтобы переводчик постоянно помнил о четырёх этапах "толкования" в своей работе. Они могут быть кратко изложены в следующих вопросах:

1. С какого текста делается перевод?

2. О чём говорится в данном отрывке?

3. Какие соответствия лексике (т.е. слову и словосочетанию) оригинала имеются в данном языке-реципиенте?

4. В каких естественных синтаксических структурах можно передать данное выражение?