Как переводить игру слов
Росс МакКерас
Ross McKerras. How to Translate Wordplays. In: Notes on Translation, Vol. 8, Num. 1, 1994. Росс МакКерас имеет степень бакалавра по библейскому богословию, которую он получил в Библейском колледже Новой Зеландии, диплом методиста по образованию Педагогического колледжа Окленда и магистерскую степень по математике Оклендского университета. В 1980 году он начал работать в SIL и в настоящее время является консультантом в проекте по переводу Библии на язык урипив в Тихоокеанском регионе. Росс МакКерас также занят в различных переводческих программах SIL в Ванатау в качестве координатора по переводу.В Библии в большом разнообразии представлена игра слов, которая в английских переводах обычно не находит отражения. Зачастую мало внимания ей уделяют и толкователи библейского текста. В данной статье
я ставлю целью выяснить значимость игры слов в тексте и показать способы более или менее адекватной передачи ее на английский язык. Я надеюсь, что данная статья привлечет к этой проблеме внимание переводчиков.* Выражаю благодарность Венди Николлс, Мардж Крофтс и Бренде Бергер за полезные замечания, которые они сделали, ознакомившись с ранним вариантом моей статьи.Мы рассмотрим шесть различных функций, которые выполняет игра слов: обеспечение связности повествования, выделение кульминационного момента, выявление скрытой мысли, указание на шутливость тона, придание выразительности письменному стилю, достижение поэтического настроения. Для каждой из перечисленных функций будет предложен возможный вариант перевода. В заключительном разделе мы сделаем ряд общих наблюдений о литературных переводческих приемах, к которым принадлежит и игра слов, и постараемся убедить переводчиков максимально использовать свое воображение при передаче их на другой язык.
1. Игра слов, которая обеспечивает связность повествования
Игра слов часто служит для связи как между несколькими высказываниями, так и внутри одного высказывания. Если взглянуть на это с другой стороны, игру слов можно рассматривать как средство для расширения смыслового наполнения leitwort (нем. "ключевое слово").
* О понятии leitwort см. Alter 1981:92-95. О средствах связи между разделами см. Gordon 1988:76, где этот метод назван "повествовательной аналогией...посредством которой эпизоды, между которыми нет очевидной связи, перекликаются друг с другом через повтор слов или мыслей, принадлежавших вначале одному из них."Например, рассмотрим еврейское слово яр'ад "пришел" в Ион. 1, где описывается бегство Ионы от Бога. Это слово встречается в ст. 1:3 и в 1:5, где оно переведено как "спустился". Самая крайняя точка была достигнута, когда Иона "крепко заснул" во внутренности корабля. Слово, переведенное как "крепко заснул", звучит ерад'ам (корень - рад'ам), которое использовано здесь благодаря своему сходству с яр'ад, расширяя тем самым значение ключевого слова до конца данного стиха. Далее в следующем стихе начальник корабля служит орудием для того, чтобы вернуть беглеца. Его слова перекликаются с призывом, с которым обратился к Ионе Господь: кум кэр'а "встань, воззови [к Богу твоему]".
Вторым примером является выражение "И увидел.., что он хорош" (ва'яр ... ки тов) в Быт. 1:4, которое в этой главе встречается еще несколько раз. Оно используется, например, в Быт. 3:6 ("И увидела жена, что дерево хорошо...") и дополняется словами "и взяла..." Мы находим это выражение еще раз в Быт. 6:2: "сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы/хороши, и брали...", и, наконец, в Быт. 6:5, где возвращаясь к первоначальному предмету, но уже в противопоставлении, Бог видит, что люди плохи. "И увидел Господь, что велико развращение/плохие качества человеков..."
* О том, как переводить эту группу стихов на англ. яз., см. McKerras 1991:18.Другим примером может стать история грехопадения человека из Быт. 3. Мужчина и женщина были 'арум'им "наги" (2:25), а змей в противоположность им был `ар'ум "хитрым" (3:1); Бог предопределил змею быть 'ар'ур "проклятым" (3:14). В этом разделе это не единственный случай игры слов. Так, проклятие переносится с человека на землю (он -- 'ад'ам и проклятие падает на га-'адам'а "землю" [3:17]). Затем проклятие возвращается в рассказе об Авеле и Каине в 4 главе, где в ст. 11 Каину сказано, что он ар'ур атт'а мин га-адам'а. Здесь в игру слов вовлечено мин, которое может означать "проклятие падет на тебя от земли (которая поглотила кровь твоего брата)" или "проклят ты, а не
земля" (перекликаясь и контрастируя с наказанием Адама).* Если рассматривать мин в значении "а не", которое приводится в Good News Bible (далее GNB) в 3:14, где ар'ур атт'а микк'оль га-бегем'а переводится как "проклят (только) ты пред всеми скотами", т. е. ты, а не другие. Я считаю, что и в 3:1 мин имеет такое же значение: "Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог" (т. е. хитрый, как никто другой).Какое значение подобная связь имела для читателей и слушателей первоисточника? Этот вопрос представляет огромную важность для переводчиков, однако, по всей видимости, лишь небольшое их число задаст его, а еще меньше предлагает ответ.
Как нам кажется, эффект такого параллелизма формы можно продемонстрировать на примере перевода на другие языки русской пословицы "Без труда не выловишь и рыбку из пруда!" Можем ли мы довольствоваться буквальным переводом, сохраняя значения отдельных слов, но пренебрегая соразмерностью и звуковым строем самой модели? В итоге может получиться примерно следующее: "Если вы не трудитесь, то вы не сможете поймать рыбу в маленьком озере." Нравится ли вам такой перевод? Решайте сами!
Теперь сравните это с трудностью, возникшей с переводом Быт. 3. Если мы в переводе также используем игру слов, это покажется слишком топорным ("Они были нагими... а змей был наглым"). Я предлагаю следующий вариант перевода: "Они были наги... Змей же был лишен не только одежды, но и принципов." Некоторые могут возразить и сказать, что мой перевод все равно не полностью отражает заложенный здесь смысл!
Следующий пример взят из Нового Завета. Ключевым словом из Послания римлянам является н'омос "закон". В этом слове заложено множество смысловых оттенков, однако все они потеряны в английских версиях Библии. Первый пример тому Рим. 3:27 :"Где же похвальба? Она уничтожена. На каком основании? (NIV)
На основании соблюдения закона? Нет, на основании веры. " Слово, которое переведено здесь как "основание", передает греч. н'омос. Я бы предложил следующий вариант перевода: "Какими личными заслугами мы можем хвалиться? Никакими! Почему? Ведь против похвальбы нет закона? Это так, но вера против нее!"* New International Version (далее NIV)В Рим. 7:21 Павел подчеркивает комичность описываемой ситуации, используя н'омос в необычном значении: "Итак, вот закон греха: когда хочу делать доброе, злое тут как тут."
2. Игра слов, которая выделяет кульминационный момент
Своей кульминации перечисление грехов в Рим. 1:31 достигает в ст. 31, в котором в греческом языке используется аллитерация. В Синодальном переводе этот стих звучит так: "Безрассудны, вероломны, нелюбовны, непримиримы, немилостивы." Эти слова бьют наотмашь и сбивают с ног.
В Быт. 2:23 в центральной части повествования о сотворении женщины есть два случая игры слов. Первый из них связан с употреблением слова "кость". Женщина в буквальном смысле была создана из "кости" мужчины, но он также обнаружил, что она близка ему по своей внутренней природе, которая соответствует второму значению 'эцем. Здесь мы могли бы использовать русскую идиому: "Вот кто-то похож на меня как две капли воды". Затем ее нарекают ишш'а (женщина), поскольку она взята от 'иш (мужчина). Для английского языка это тот редкий случай, когда игра слов в переводе остается -- "man" и "woman". В русском языке она пропадает -- "мужчина" и "женщина".
Ис. 5:7 является кульминацией отрывка 5:1-7. Здесь мы выделяем два последовательных использования игры слов. В своих переводах Кнокс и Моффат по-разному подходят к передаче данного стиха. Кнокс пытается воспроизвести звуковое подобие и выбирает пары "reason"(причина) -- "treason" (предательство) и "plain" (простой) -- "plaint" (вопль). В русском переводе этот эффект отчасти достигается использованием двусоставных слов с одинаковыми суффиксами "правосудие" -- "кровопролитие". Моффат, однако, пытается подчеркнуть особую интонацию стиха и добивается лучшего стилевого оформления. Тот же прием применен и в Синодальном переводе: "И ждал Он правосудия, но вот -- кровопролитие; ждал правды, и вот -- вопль." Игра слов в этом случае направлена на противопоставление благих ожиданий и скорбного результата.
Неудачной кульминацией для Моисея является его разговор с Господом в Чис. 20:10--13. Обратите внимание, как название местности кад'еш "святой" повторяется в ст. 12 ("чтоб явить святость Мою"). В ст. 11 слова, переданные буквально как "поднял руку свою", должны отражать дерзкое действие, как в 15:30 "сделает это дерзкою рукою". Возможно, в этом случае для выявления скрытого полутона повествования, подошел бы следующий перевод: "Моисей намеренно дважды ударил в скалу жезлом своим".
3. Игра слов, которая обнаруживает скрытую мысль
Возможно, данная область более всего открыта для обсуждения. Когда в одном контексте встречаются два или более слов, сходных по звучанию, можем ли мы знать наверняка, что такая игра слов была задумана автором? Тем не менее, зная любовь иудейских писателей к подобным фигурам речи, можно сказать, что прав будет тот, кто считает, что та или иная игра слов не возникла случайно.
В Еккл. 12:1 слово бор'эха "твой Создатель" навевает мысли также и о кэвур'эха "твоя могила". В Синодальном переводе читаем: "И помни Создателя твоего в дни юности твоей". GNB (Good News Bible) объясняет игру слов в примечании, что вряд ли может выразительно передать ее. Не лучше ли дать такой вариант перевода: "Помни Создателя твоего, пока память твоя не подводит тебя"?
Своеобразным рекордсменом, чье имя используется для игры слов чаще всего, является Навал (1 Цар. 25:38). В 25:25 оно означает "безумный" (нав'ал). Затем в ст. 37 обыгрывается его звуковое сходство со словом "мехи для вина" (н'эвэл). Наконец, в ст. 38 возникает аллюзия со словом нэвэл'а, которое означает "труп". В этом случае все попытки переводчика передать игру слов оказываются тщетными. Однако это не может служить поводом для того, чтобы безоговорочно принять абсолютно бесцветный перевод ст. 37 "когда Навал отрезвился". Лишь NEB (New English Bible) попыталась хоть как-то передать дух высказывания, предложив такой вариант --"когда вино выветрилось".
4. Игра слов, которая указывает на шутливость тона
Невозможно рассматривать игру слов, не затронув аспект шутки. Чтобы показать неожиданный шутливый ракурс, в котором используется этот прием, я выбрал примеры из книги Бытия.
* Примером использования в Бытии шутливого элемента помимо игры слов может быть эпизод, когда при виде красивой и желанной Рахили Иаков отвалил от устья колодца камень, сдвинуть который было под силу только нескольким пастухам (29:1-10).В Быт. 26:8 обыгрывается одно из значений имени Исаака: "Авимелех, царь Филимстинский, посмотрев в окно, увидел, что Исаак играет (дословно в евр. исаакает) с Ревеккою, женою своею." Как переводить подобную игру слов? Поскольку в русском и английском языках невозможно отыскать подобный аналог, приходится довольствоваться литературным переводом, который, к сожалению, не позволяет читателям узнать, что Библии свойственнен не только сухой и назидательный тон. Однако, добавив немного воображения, мы можем эту же мысль выразить несколько иначе: "Авимелех, царь Филимстинский, посмотрев в окно, был застан врасплох неожиданным зрелищем -- Исаак ласкал Ревекку, свою жену!" Имя Исаака неоднократно служило поводом для шутливых высказываний (Быт. 17:17-19; 18:12-15; 21:6, 9; 26:8).
В Быт, 27:11 Иаков говорит: "Исав, брат мой, человек косматый, а я человек гладкий", где хал'ак имеет два значения: "гладкий" или "скользкий". Этот еще один редкий случай, когда в русском языке легко подобрать аналогичную игру слов: "а я человек скользкий". Тем не менее, в русском переводе такая возможность упущена.
В Быт. 37:5 читаем: "И видел Иосиф сон, и рассказал братьям своим: и они возненавидели его еще более." Вторая часть предложения ваййос'ифу од сэн'о от'о повторяется снова в ст. 8. Здесь мы имеем дело с явным каламбуром вокруг имени Иосифа, который можно было бы постараться передать, например, так: "они возненавидели его более, чем он мог себе представить". Несмотря на то, что это иной вид игры слов, он хотя бы отчасти передает настроение автора.
В Быт. 40:19 обыгрывается выражение "снимет с тебя голову твою". В ст. 13 к виночерпию обращены похожие слова ("вознесет главу твою") в значении "окажет милость"; далее в ст. 19 Иосиф предсказывает хлебодару: "фараон снимет с тебя голову твою". Если произвести замену "снимет" на "снесет", можно было бы считать, что авторский каламбур передан достаточно точно.
5. Игра слов, которая используется для придания выразительности письменному стилю
В Еккл. 7:1 читаем: "Доброе имя лучше дорогой масти, и день смерти -- дня рождения." Здесь "имя" -- шем, а "масть" -- ш'емен. Все предложение на еврейском содержит лишь четыре слова. Что прикажете делать бедному переводчику? Буквальный перевод, который оставляет место для подробного комментария, является наиболее неприятным выбором; несколько лучше был бы следующий вариант: "Доброе имя источает более сладкий запах, чем дорогие духи".
В Прит. 23:5 игра слов используется с глаголом "улететь". В Синодальном переводе "устремишь глаза" буквально означает "дашь глазам взлететь"; ниже слово "улетит" использовано по отношению к орлу. Буквальный перевод слишком удлиняет фразу. У орла из Jerusalem Bible для полета слишком тяжелы крылья: "Ты сосредотачиваешь свой взор на этом, и вот уж этого нет, поскольку оно может расправить крылья как орел, который улетает в небо." Почему бы нам для полета не отказаться от лишних деталей? Может быть в этом случае больше подойдет следующий вариант "Деньги -- вещь ненадежная; не успеешь прикоснуться к ним, как они улетают"?
Здесь было бы уместно выразить благодарность Моффатту. Там, где многие другие переводчики при передаче необычайно точных и выразительных еврейских поговорок довольствовались бесцветными формулировками, Моффатт постарался подобрать английские устойчивые высказывания, что подтверждают, например, ст. 14:4, 17:3, 25:26, 30:15.
Стихи из Евангелия от Луки (12:19-21) становятся более выразительными, поскольку обыгрывается слово псюх'е "душа". Можем ли мы иначе сформулировать выражение, которое звучит по-русски не вполне ясно: "душу твою возьмут у тебя"? Чтобы ответить на этот вопрос положительно, не нужно даже напрягать воображение:
"И скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись. Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь ты умрешь."
Примером умелого использования выразительных языковых средств являются стихи из Мк. 12:26-27:
А о мертвых, что они воскреснут, разве не читали вы в книге Моисея, как Бог при купине сказал ему: "Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова"? Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых, итак вы весьма заблуждаетесь! (Синод. пер.)
Такой ответ заставил саддукеев окончательно замолчать. Я всегда задавал себе вопрос, почему слова Христа достигли своей цели. Если бы я был там, я бы, наверное, ответил: "Это очень хорошо, но какое отношение это имеет ко всему?" Лишь недавно я сформулировал для себя две причины, по которым слова Христа производят такое сильное впечатление.
Во-первых, когда Христос цитирует Исх. 3:6, воспоминания о всемогуществе Божием захватывают как поток вод Красного моря, пресекая любые сомнения в Божественной силе.
Во-вторых, выражение "Бог мертвых" соответствует еврейскому элоге гаммет'им, которое для педантичных саддукеев казалось слишком близким к элогим метим "мертвый Бог". Произнести или даже представить такое было бы немыслимо. При переводе мы бы рекомендовали обратить особое внимание на поиск эквивалентов к выражению "Бог мертвых", чтобы избежать двусмысленности.
6. Игра слов, которая используется для достижения поэтического настроения
Мы хотели бы привести слова Роберта Алтера (Robert Alter 1985:166-67), который написал комментарий на перевод Прит. 13:24, сделанный Скоттом:
"Кто не наказывает своего сына, не любит его / Если он любит его, то должен заботиться о его воспитании." По этому далекому от изящества переводу [Скотту лучше удались другие строки], едва ли можно догадаться, что живость этого стиха достигалась через поэтические средства... Если в переводе первой части следовать принципу пословицы...[Не используешь розгу и испортишь сына]... и избавиться от большого количества местоимений, то он не будет уступать оригиналу по компактности изложения, а употребление аллитерации "использовать" и "испортить" является настоящей находкой переводчика, поскольку она помогает ускорить прочтение стиха, что в еврейском достигается созвучием (хос'эх/сон'э) и ритмом (шивэт'о/вэн'о).
В Прит. 30:33 можно обнаружить яркий пример игры слов: троекратное повторение слова миц "сжимать, сдавливать" и сходных по звучанию аф "нос" и апп'аим "гнев". NEB (1970) передает этот стих сдедующим образом: "сбивание молока производит масло, разбиение носа производит кровь, гнев производит ссору." REB (Revised English Bible, 1989), которая представляет собой переработку NEB, восстанавливает симметрию оригинала и пытается приспособить в переводе различные оттенки глагола "выжимать": "как из молока выжимается масло, из носа выжимается кровь, так из гнева выжимается ссора". Однако такой перевод больше подходит стилю научного трактата. Наиболее поэтический порядок слов выбирает Моффатт: "Если крутить молоко, выйдет масло, если крутить нос, выйдет кровь, если прокручивать в себе гнев, то выйдет ссора."
Изменение порядка слов может вызвать казалось бы незаметное, но вместе с тем значительное улучшение перевода, о чем напоминает Гиллер Беллок (Hillaire Belloc 1959:97) в своем комментарии по поводу строки из Гомера:
...то д'ама тессар'аконта м'елайнай н'ээс 'эпонто -- переведите эту фразу как "За ним следовали сорок черных кораблей", и вы бы с большей пользой потратили бы время, играя в Пасьянс. Но если вы переведете ее как "Сорок темных кораблей следовали за ним", то вы оказываетесь на несколько миль поодаль, но все же в кильватере корабельной флотилии, плывущей в Трою.
* Ян Стерк (Jan Sterk 1989:40) делает похожее замечание в отношении к невероятному парафразу Ричарда III. Обратите внимание также на некоторые переводы немецкого Gute Nachricht и голландского Groot Nieuws Bijbel (ibid., 47 и сл.).7. Некоторые замечания по переводу игры слов и других литературных приемов
В этой части мы бы хотели осветить вопрос о так называемом "научном" подходе, который противостоит подходу "литературному" или "поэтическому". Несмотря на то, что научная методология блестяще себя зарекомендовала в объяснении мира физических явлений, она оказывается абсолютно неприемлемой, когда речь заходит о литературном и поэтическом языках. Тем не менее, вся современная академическая школа Запада базируется именно на этом подходе и его терминологии: мы оперируем данными, параметрами, вариантами, аксиомами, гипотезами и так далее. Еще более существенным является тот факт, что все наши предположения, образ мысли и академические приемы находятся под большим (и часто нами неосознаваемым) влиянием. Мне хотелось бы привести отрывок из опубликованной 6 октября 1991 года в Guardian Weekly статьи историка Саймона Шамы (Simon Schama), стр. 23:
...в последней трети прошлого столетия, когда история стала научной дисциплиной, недавно созданные университетские отделения стали считать свободное содружество литературы и истории абсолютно несерьезным. Ученые отпихнули в сторону рассказчиков и по имеющимся фрагментам и сведениям занялись реконструкцией того, что, как им казалось, является эмпирически достоверной и объективно обоснованной версией события, тщательно выверяя его причины и следствия... Изложения событий, которые когда-то были мощным двигателем интеллекта в работах Мотли, известного историка голландского происхождения, или Мишле, теперь считались ничем иным, как чтением ради развлечения. Способность заставить читателя погрузится в события ушедших времен, почувствовать хоть на минуту, что прошлое может быть еще более реальным, чем настоящее, отныне стала уделом лишь историков-романистов, тогда как "истинные профессионалы" занимались "серьезным делом" -- созданием Точных Комментариев Важнейших Событий.Меня не оставляет ощущение, что точно таким же образом "ученые" взялись и за Библию. Их влияние поистине всеообъемлюще. Я вспоминаю времена, когда, будучи студентом Университета (и новоиспеченным, пламенным христианином), я не мог понять, почему Бог создал Библию не в виде четко структурированных пропозиций, а как запутанную, наполненную бесконечными повторами, аморфную книгу. Подобные заблуждения встречаются сегодня на каждом шагу. Я слышал, как высокообразованные люди высказывают суждения типа: "Я удивлен, почему в Притчах не всегда отражена правда? Иногда дети праведных людей просят хлеб и праведность не является гарантией долгой жизни. Почему же тогда слово Божие говорит иначе?" Ответ заключается в том, что это особый литературный жанр. Сказанное в Библии верно для любого значения x.
Несмотря на столь детальное рассмотрение этого вопроса, давайте разберем русскую поговорку Семь раз отмерь, один раз отрежь. Было бы нелепо воспринимать это указание буквально. Эта поговорка вовсе не подразумевает, что вы обязаны отмерять или взвешивать ситуацию семь раз, прежде чем предпринять какое-либо действие, или что, отмерив семь раз, вы обязательно добъетесь положительного результата. Стоит отметить также, что число "семь" здесь выбрано, возможно, потому, что с ним в русской традиции ассоциируется счастье и удача. В некоторых случаях, например, в аналогичной английской поговорке A stitch in time saves nine (Один своевременно сделанный стежок сбережет девять) число "nine" (девять) выбрано только потому, что оно рифмуется c "time" (время). Тем не менее, если бы речь шла о библейском тексте, то переводчики вряд ли рискнули бы изменить число на одну или две единицы, даже если бы изначальная причина выбора этого числа -- рифма -- пострадала бы при переводе.
Использование языка в литературных текстах может действительно быть абсолютно ненаучным. Рассмотрим пример из Быт. 2:17, где сказано: "в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь". Я долгое время был озадачен этим высказыванием, поскольку совершенно очевидно, что первые люди не умерли сразу после того, как вкусили запретный плод. Позднее мне объяснили, что под "смертью умрешь" подразумевается "духовная смерть". Я принял эту точку зрения, поскольку на тот момент у меня не было другого объяснения. Однако в глубине души меня не удовлетворяло такое, как мне казалось тогда, произвольное толкование. Теперь я вижу, что все дело было в моем образе мысли. Я считал, что Бытие написано научным стилем, а в любом научном исследовании отправной точкой всегда является четкое определение терминов. В некоторых статьях используемой терминологии посвящено большое количество страниц, и автор должен неукоснительно следовать заданному списку понятий. Иначе обстоит дело с автором Бытия. Он решительно озадачивает читателя новым значением слова "умирать", которое не было заявлено ранее. Разве такой подход можно назвать научным? Однако поэт обожает играть со словами, вертеть ими так и сяк, переворачивать наизнанку и исследовать их как любопытный ребенок. Ему нужно заставить читателя понять его.
В этой связи мы хотели бы привести другое предупреждение, которое делает Беллок (1959:97):
Риторическое искусство и стихосложение, которые в высшем их проявлении мы называем поэзией, оказывают на человека несомненное влияние, которое по эмоциональному наполнению отличается от любого другого. Именно такой эффект оригинала и должен передавать переводчик, каким бы трудновыполнимым это не казалось. По крайней мере, он должен стараться его достичь. Если переводчик хоть в какой-то мере не отразит волшебное очарование оригинального текста, то можно считать, что он и не переводил вовсе. Если перевод хорошей строчки, не говоря уже о поэтической строке, не передает внутреннего напряжения, пикантности и остроты оригинала, то он являет собой антиперевод, т. е. он хуже, чем ничто.Теперь каждый переводчик должен задать несколько важных вопросов. Насколько мы можем или должны отступать от буквального понимания оригинального текста? С какой целью используется данная игра слов в оригинале? Будет ли игра слов в целевом языке иметь тот же эффект, что в греческом или в еврейском? Есть ли другие способы сделать мой перевод более выразительным?
Существуют три различных подхода, которые мы рассмотрим. Первый заключается в том, чтобы переводить достаточно буквально и объяснять игру слов кратко в сноске и более подробно в комментарии. Большое количество библейских переводов полагалось на данный метод и Библия шла нарасхват! Этот метод продолжает находить своих сторонников (напр., Ellington 1991:304).
Второй метод -- подбирать игру слов в целевом языке и использовать ее, даже если она не содержит точно таких же слов как оригинал, а другие слова в близком контексте. Примером такого подхода является моя версия перевода Лк. 12:19--21 (разд. 5).
Третий метод состоит в подборе других средств в целевом языке, которые смогли бы передать переводу дух оригинала. Примерами этому могут стать перевод Ис. 5:7 (разд. 2) и Прит. 30:33 (разд. 6) Моффатта, а также версия NEB 1 Цар. 25:38 (разд. 3) и мой собственный перевод Еккл. 12:1 (разд. 3) и Быт. 26:8 (разд. 4).
На решение переводчика, как передавать игру слов, влияет также и то, насколько широко она используется в целевом языке. Мне говорили, что к ней часто прибегают африканские языки; языки Вануату, напротив, используют игру слов только для передачи шуток и анекдотов. Необходимо также подчеркнуть, что применять второй или третий методы можно лишь при условии тщательного контроля как за языком оригинала, так и за целевым языком. Поскольку в этом случае переводчик будет в значительной мере отступать от оригинала, он должен быть готов к критике. Однако это не в коей мере не должно заставить его опустить руки.
Давайте развивать особое чутье к различным формам и переменам настроения, присущим целевому языку и языку оригинала, с которыми мы имеем дело. Там, где уместно, будем использовать точность научного подхода, но, что более важно, постараемся развить в себе чувствительность к поэтическим языковым приемам и обязательно включим воображение!
Alter, Robert. 1981. The art of biblical narrative. New York: Basic Books. --. 1985. The art of biblical poetry. New York: Basic Books.
Belloc, Hillaire. 1959. On translation. The Bible Translator 10(2):83--100.
Ellington, John. 1991. Wit and humor in Bible translation. The Bible Translator, 42(3):301--313. Gordon, Robert P. 1988. Simplicity of the highest cunning: narrative art in the Old Testament. Scottish Bulletin of Evangelical Theology. 6:2.
McKerras, Ross. 1991. Don't put out the fire! Notes on Translation 5(2):1--20.
Sterk, Jan. 1989. Bible poetry in translation. Occasional Papers in Translation and Textlinguistics (Dallas: SIL) 3(1):36--49.